Елена Королькова. Последний год на земле

Елена Королькова родилась в 1980 году в Новгородской области, с 2007 года живет в Москве, где окончила сценарную мастерскую ВГИК. Проза и сценарии Елены публиковались в журналах «Искусство кино», на порталах «Полутона», «Формаслов», The Village, «Иначе», «Дактиль», проекте «Что я знаю о папе?» Марины Кочан, «Лиterraтура».

Сергей Лебеденко: Рассказ Елены Корольковой начинается как невинная зарисовка обычного дня московской сценаристки, пока незаметно не перерастает в параноидальный трип: какие отношения у героини с ее мужем и подругой Машей? Правда ли Маша пытается вернуть мужа или заигрывает с мужем героини? И существует ли сценарий? Небольшой, в общем-то, рассказ — слепок тревожных времен, где человек чувствует себя одиноким, запертым в эхо-камере. Найдет ли он выход?

 

ПОСЛЕДНИЙ ГОД НА ЗЕМЛЕ

В ту осень я писала сценарий фильма. Я всем говорила, что пишу потрясающую историю, но не рассказывала сюжет и не давала почитать отрывки. 

Эту историю я придумывала несколько лет. Когда шла в офис от метро Полянка до старого советского здания напротив Третьяковки.  

Вот она зовет его. 

— Димааааа! 

Ищет его взглядом, а вокруг только песчаные барханы, тишина и ветер.

 

Я шла через проходную, по территории бывшего НИИ. Заходила в один из корпусов. Оказывалась в семидесятых. Шла по первому этажу до столовой. Там я брала что—то из еды. Работница столовой—узбечка запомнила, что я беру постную еду. И удивилась, когда однажды я попросила обычный мясной салат. 

— Сейчас не пост? – спросила она с акцентом.

— Пост, пост, — заверила я ее. 

Я сидела в столовой, чтобы впитать атмосферу. Там всегда по телику крутили советские фильмы, типа «Служебный роман». Мужчины в брюках и свитерах ели кашу и беседовали. Потом я поднималась в грузном кряхтящем лифте на четвертый этаж и долго шла по коридорам, потом поднималась по лестнице на пятый и снова шла, пока ни оказывалась возле трехметровой двери обитой дерматином. Это был офис. 

 

В ту осень мне вдруг позвонила институтская приятельница Маша, от которой не было вестей лет семь.  Ей нужна была поддержка, она хотела порвать с женатым любовником.

— Я же знаю твои взгляды, я знаю, что в православии это грех, — сказала она.

— Да какие у меня взгляды! Как я смогу тебе помочь, я сама ничего не понимаю про жизнь. 

— А ты уже мне помогаешь. 

Она написала ему прощальное письмо. Я говорила ей, что она молодец. Что она обязательно встретит своего мужчину, а он не достоин ее, раз прикрывается то болезнью жены, то отсутствием собственного жилья. Она говорила:

— Ему на самом деле негде жить, это ее квартира.

 

Я уволилась из офиса. Хотела посвятить все свое время сценарию. В последний раз шла из офиса и в последний раз зашла в храм Григория Неокесарийского на Полянке. Быстро подошла к иконе Николая Чудотворца. Я ухмылялась, когда слышала, что он исполняет любые желания. Но сама заходила сюда каждый день по дороге с работы и просила у него каждый раз одно и то же.

— Миленький, хорошенький, Николаюшка...

И он смотрел на меня темный, далекий, строгий. 

 

Мои герои не подходили друг другу. Он — простой работяга, днем — водитель ее босса, ночью – охранник в клубе. Она — успешная карьеристка. У нее квартира на Ордынке, красивая машина. Любовник, у которого ресторан в центре. Немного примитивно, но это только начало.

 

Я решила отказаться от сладкого. Так советовала Равшана Куркова в своем инстаграме. Четыре дня у меня горела голова. Я крутилась в постели с ломкой. Но я переборола это. Потом я отказалась от мучного. Потом вдруг меня стало тошнить от всего мясного. 

Мы с мужем долго гуляли по центру, я восторженно рассказывала ему о том, как я воодушевлена своим сценарием, и что я чувствую, (чувствую!), скоро случится что-то невероятное, что мы даже себе представить не можем, и жизнь наша изменится. Мне кажется, я найду своего режиссера! 

Был октябрь. Шел дождь. Красиво лежали в лужах листья клена. На Петровском бульваре мы покупали кофе (только на кокосовом), и я рассказывала мужу, сколько всего было в моей жизни неправильного и как сейчас настало время, наконец, действовать.

 

Я рассказала Маше сюжет моего сценария.

Люди исчезают с улиц Москвы. Остаются только Катя и Дима. Она финансовый аналитик в крупном бизнесе, он так, принеси, подай. И вот они остаются один на один и начинают узнавать друг друга и самих себя. Они отправляются в путь через всю страну, чтобы найти других людей. 

— И как называется твой сценарий?

— Рай. 

 

Я скинула пять килограммов. Но меня напрягал мой вечно торчащий живот. Я нашла фитнес курс Вики Боровской для укрепления мышц тазового дна, и делала упражнения каждый день по два часа. Я ползала по полу, выполняя упражнения из видео уроков. Кошки бегали вокруг и испуганно кричали, не понимая, что со мной. Я отгоняла их, чтоб не мешали делать растяжку. Мой живот уменьшался. Я похудела еще на пять килограммов.

 

— Я жалею, что написала ему это письмо, я хочу его вернуть. Сегодня в театре ему стало плохо, ему вызывали «скорую», — говорила мне в аудиосообщении Маша.

— Он уже не молод, вот ему и стало плохо. Ты тут ни при чем, — отвечала я, пыталась шутить. Но услышала, что у нее срывается голос. 

Она вернулась к нему. 

 

Теперь во время прогулок я ела только в «Прайме» лосось с рисом. И это чаще всего была вся моя пища за день. Я писала жалобы на то, что грязно в санузле, на то, что рис прокис, порция стала меньше, а цена осталась прежней. 

Однажды я заказала для мужа доставку супа. Курьер привез суп, я открыла пакет и увидела, что контейнеры с супом измяты. Я разрыдалась. Муж не мог меня успокоить. Весь остаток дня я лежала, глядя в окно, и не двигалась. Мне хотелось, чтобы сверху меня придавило тяжелым одеялом, так чтобы было трудно пошевелиться. Мои кошки ложились вокруг меня. Лежали и молчали вместе со мной, не мяукали, ни о чем не просили и даже отводили взгляд. 

 

— Сегодня прям с постели вскочил: «Я забыл купить корм для кошек! Собирайся скорей, сейчас магазины закроются!» Заметался по номеру. Высадил меня не возле дома, а по пути. Я вышла, хлопнула дверью. Загадала, если он догонит меня, то я останусь с ним. Я специально шла медленно-медленно. Он не догнал. Ты была права.

 

Мы все чаще общались с Машей. Муж просил меня не общаться с ней, ему Маша почему-то не нравилась, я обещала, что не буду, но снова и снова слушала аудиосообщения и отвечала на них. Так проходил весь мой день.

Муж приносил мне латте на овсяном молоке из кофикса, я сидела на диване, смаковала вкус кофе, смотрела, как сугробы лежат на крыше дома напротив и записывала очередное сообщение Маше. 

— Ура! Мой спектакль поставили на 30 декабря! — сообщила Маша, — его полтора года не было в репертуаре. Ты же придешь? 

Новый Год мы с мужем всегда отмечали у моей мамы, и планировали уехать к ней 29 декабря. Вдруг я разозлилась на маму. Каждый раз она Путина включает. Эти салаты. Надоело. Сидеть за столом и ждать, когда уже можно уткнуться в телефон. Злость нарастала. И вообще, она сама мне даже не звонит. Если я не буду ей звонить, она, наверное, сама вообще не наберет. И нарастала. За двенадцать лет, что я живу в Москве, она ни разу не приехала, а я мотаюсь к ней постоянно и еще слышу упреки.

Я сдала билеты и сказала маме, что не смогу приехать. Он отреагировала неожиданно. Хорошо, доченька. 

Я купила два билета на Машин спектакль в первый ряд.

Чем ближе было 30 декабря, тем тоскливее мне становилось. Мне вдруг стало грустно, что будет прервана традиция. Что мы не будем с мамой готовить вместе оливье и смеяться, громко разговаривать. В конце концов, я расплакалась и снова купила билеты к маме.

— Мы будем только до антракта, до 20 часов, а потом — на поезд, – сказала я Маше. 

— Как же так! Ты же обещала!

Мне было стыдно и перед мамой и перед Машей. Мне уже не хотелось в театр. Не хотелось праздника. Мне хотелось забраться под одеяло и лежать там глубоко.

— Они находят других людей?

— Нет.

— А что потом? 

— А потом Дима тоже исчезает.

 

На спектакль я пришла в болтающемся платье и в испарине. Маша была сногсшибательна в полупрозрачной блузе и без бюстгальтера. Я подарила ей цветы. Она спросила:

— Где твой муж?

— Он проголодался, зашел в «Макдак», сейчас будет.

— Как ребенок, — хмыкнула она.

И я не возразила.

— Пойду, поставлю цветы. 

Она скрылась за служебной дверью. Когда она выходила, из-за ее спины выглянул красивый нервный мужчина, он быстро обшарил взглядом холл.

— Ревнует, — промурлыкала Маша. 

Постановка была очень талантливая. Он хорошо играл. Нервно. На грани. Мужчина, узнав, что жена изменяет ему, стреляется. 

Я сидела в первом ряду покрытая холодным липким потом. Иногда я посматривала на мужа, он будто бы хотел уснуть и это меня раздражало.

В антракте я поспешила прочь, стараясь не столкнуться с Машей. Я перепутала вокзалы, и мы приехали на Ленинградский вместо Курского. Я заплакала, муж взял меня за руку.

— Мы успеем.

И мы побежали в метро.

 

— Он рассказал ей обо мне. 

— Что теперь будет?

— Родители дарят мне квартиру. Я переезжаю туда через месяц и он со мной.

 

Дима исчез. Он пошел на охоту и не вернулся. Катя искала его много дней. Но наступали холода, и ей нужно было двигаться вперед, чтобы добраться до теплого берега.

 

Закончился двухмесячный фитнес курс Вики Боровской.

На всех фотографиях у меня было бледное измученное лицо, но я казалась себе очень красивой.

Мы с мужем наматывали круги по Садовому кольцу. Я все больше молчала и крутила в голове сюжет. Может быть, он спасся? На него напал медведь, он упал в яму. Он потерял ногу. Но смог восстановиться и дошел до нее, хромая и опираясь на большую палку. Он нашел ее.

— Чего молчишь?

— Так.

Мысли толпились в голове, изгоняя друг друга, смешиваясь.

Любовник Маши так и не переехал к ней, она вернулась жить к родителям.

 

Я не смогла дописать сценарий. Врач диагностировала у меня депрессию.

— Но ведь я не апатична! Я многим интересуюсь, много делаю!

Удивилась я.

— Да, да… — Сказала она и выписала мне фенибут. — Хороший препарат, не вызывает привыкание. 

 

6 марта было +14. Мы обошли весь центр Москвы. И вечер не холодил. Не хотелось никуда уходить с улицы. Мы сидели на остановке на Земляном Валу. Кто-то оставил книгу на лавке. Дышалось легко. 

Мы поднимались в лифте после долгой прогулки, муж сказал:

— Сейчас чаек заварим, попьем с печеньем.

Дома мы обнаружили, что забыли закрыть дверь в шкаф, кошка пролезла внутрь и пописала во все мои кроссовки.

 

Это последнее, что я помню перед тем, как жизнь навсегда изменилась.

«Ты любишь своего мужа? Или все мечтаешь о своем Диме. Ты лживая, и брак твой фальшивый. Почему ты просто не напишешь ему?»

 

Обложка: Арина Ерешко